Тайный воин - Страница 86

— О Иллиор! Только не он! — стонала она.

Что, если его пытали? Вдруг они узнали о небольшой группе волшебников, скрывающихся прямо у них под носом?

— Ты поранилась. — Это была дризидка. Айя еще раньше заметила ее, когда та рядом со святилищем лечила деревенских детей. — Позволь мне помочь тебе, матушка.

Айя посмотрела вниз. Глиняная чаша для вина, из которой она пила, раскололась в ее руке. Острые края порезали руку, и новая рана пересекала шрам, что оставил ей Брат в ту ночь, когда она вызвала Ки в замок. Маленький осколок торчал прямо из припухлости шрама, как раз под большим пальцем. Слишком обессиленная, чтобы говорить, Айя просто позволила дризидке промыть и перевязать ее руку.

Закончив, женщина положила руку на голову Айи, даря ей прохладную успокаивающую силу. Айя почувствовала запахи зеленых ростков и молодой листвы. Сладкий вкус родниковой воды наполнил ее пересохший рот.

— Приглашаю тебя переночевать сегодня под моей крышей, мистрис.

— Спасибо, мистрис.

Уж лучше было устроиться на ночь у служительницы Далны, чем здесь, где слишком много любопытных глаз все еще таращились на сумасшедшую старуху, ожидая, что еще она может выкинуть. И безусловно лучше находиться рядом с целительницей на случай, если боль повторится. Кто знает, скольких волшебников Нирин собирается сжечь сегодня?

Дризидка повела ее по грязной улице к небольшому дому на краю деревни и уложила на мягкую постель у очага. Здесь не спрашивали имен и не давали их.

Лежа у огня, Айя радовалась тому, что на потолочных балках были сплошными полосами вырезаны защитные символы, а на стенах висели целые мешки охраняющих амулетов. Может быть, в Скале Сакор и не ладил со Светоносным, но Создатель все равно присматривал за общим порядком.

Но все же покоя в эту ночь Айя так и не нашла. Каждый раз, когда она погружалась в сон, ей снилась сивилла из Афры. Девочка смотрела на нее сверкающими белыми глазами и говорила голосом Светоносного:

— Это надо остановить.

И в видении Айя падала перед ней ниц, рыдая.

Глава 25

После визита Айи Аркониэль месяц за месяцем с надеждой смотрел на алестунскую дорогу. Но весна миновала, а гостей все не было. Пришло лето и обожгло луг, выкрасив его в коричневый цвет, но на дороге никто не появлялся, кроме торговцев да посыльных от Тобина.

Это было обжигающее, пылающее лето; даже долина вокруг Алестуна, которую самая страшная засуха многие годы обходила стороной, была поражена бедствием. Посевы на полях высохли, новорожденные телята и ягнята перемерли. Река превратилась в жалкий ручеек, пробиравшийся между пересохшими, растрескавшимися берегами, и от ручейка воняло грязью, тиной и сгнившими водорослями. Аркониэль снова разделся до льняного килта, а женщины ходили по дому в одних нижних рубашках.

В один из дней месяца дентина Аркониэль трудился в огороде, помогая поварихе выкапывать остатки пожелтевшего лука-порея, когда Нари окликнула его из окна второго этажа. По дороге в сторону их дома направлялись мужчина и мальчик.

Аркониэль выпрямился и стряхнул с ладоней пыль.

— Ты их знаешь? — спросил он.

— Нет, незнакомые люди. Побегу навстречу…

Подойдя к воротам, Аркониэль узнал широкоплечего седобородого мужчину, шедшего рядом с Нари; но маленький мальчик, сидевший между седельными сумками на спине измученной лошади, которую вел за собой мужчина, был ему незнаком.

— Колин из Джетни! — воскликнул Аркониэль, идя по мосту им навстречу.

Десять лет прошло с тех пор, как Айя в присутствии Аркониэля дала этому человеку один из ее опознавательных камешков. Но тогда Колин путешествовал в одиночестве. А его новому спутнику на вид было лет восемь-девять, не больше.

— Айя сказала, я найду тебя здесь, — пояснил Колин, пожимая руку Аркониэлю. И насмешливо оглядел перепачканный килт и загоревшую кожу волшебника. — Вижу, ты тут в крестьянина превратился?

— Более или менее, — засмеялся Аркониэль. — А твое путешествие, похоже, было не из легких.

Колин и раньше выглядел оборванцем, но сейчас Аркониэль говорил скорее о мальчике. Загорелый до черноты, ребенок казался вполне здоровым, но когда Аркониэль приблизился к нему, он уставился на пыльные мешки на лошадиной спине, и в его больших серо-зеленых глазах волшебник увидел не застенчивость или смущение, а страх.

— И кто это у нас? — спросила Нари, улыбаясь ребенку.

Мальчик не поднял головы и не ответил.

— Ты что, язык проглотил? — насмешливо спросила Нари. — А у меня в кухне, между прочим, есть отличный холодный сидр. Хочешь пить?

— Будь повежливее, Витнир, — с укоризной сказал Колин, когда ребенок отвернулся.

Схватив мальчика за рваную тунику, он снял ребенка с лошади, как мешок яблок. Витнир тут же спрятался за мужчину и сунул палец в рот.

Колин нахмурился, оглядываясь на него.

— Да не бойся ты, парень. Иди с этой женщиной. — Поскольку Витнир не шелохнулся, Колин схватил его за плечо и не слишком нежно подтолкнул в сторону Нари. — Делай, что тебе говорят!

— Ну зачем же так, — недовольно буркнула Нари, беря ребенка за руку. Потом, куда более мягким тоном, сказала, обращаясь к мальчику: — Идем со мной, Витнир. Повариха как раз печет чудесное печенье, и ты получишь самое большое, со сливками и ягодами. У нас тут давно не бывало маленьких мальчиков, просто совершенно некого баловать!

— Где ты видел Айю? — спросил Аркониэль, идя рядом с Колином. — Уже несколько месяцев от нее нет вестей.