Тайный воин - Страница 42

— Агазар был одним из первых хранителей?

— Нет. Он не был достаточно могучим, чтобы стать избранным. Хирадин был первым из твоего рода. Они с Агазаром подружились гораздо позже, но Агазар ничего не знал о бремени, что нес его друг. И лишь по чистой случайности он оказался рядом с Хирадином, когда их обнаружили пленимарцы. Хирадина смертельно ранили, и он передал Агазару сверток и потом удерживал врага, давая Агазару возможность бежать. Мы с Агазаром встретились много лет спустя; я увидела, что он держит при себе, и поняла, что Хирадин мертв.

— А остальные обломки потеряны?

— Мой — да, и еще два, насколько я знаю. Обломок Хирадина у тебя. Одна из нас вернулась, сообщив, что выполнила задачу. О шестом обломке ничего не известно. Из тех, кто потерял обломок, в живых осталась я одна. Мне понадобилось много лет, чтобы снова встать на ноги, но еще задолго до того я узнала о судьбе Хирадина. По правилам, Агазару следовало бы убить меня, и я ему так и сказала, но он отказался, заявив, что я все равно остаюсь хранителем. Мне кажется, твой обломок — единственный, что ещё остался в Скале. Я предупреждала Агазара, что его надо как следует спрятать, но он полагал, что надежнее держать его при себе. — Она пристально посмотрела на Аркониэля уцелевшим глазом. — Он ошибался. Это должно быть спрятало в таком месте, где оно не затеряется и не будет украдено. Скажи наконец об этом Айе. Со дня нашей последней встречи меня постоянно посещают видения огня и смерти и девочки, скрытой под чужим обликом. — Ранаи улыбнулась, увидев ошеломление на лице Аркониэля. — Я не знаю, кто она такая и где ее искать. Знаю только, что она была рождена. И не я одна ее вижу, Айе это известно. Гончие, гнавшиеся за мной, тоже слыхали о ней от других волшебников. Если тебе известно, кто эта девочка, убей себя сразу, когда Гончие настигнут тебя, пока они не вырвали из тебя признание.

— Но как связана с ней эта вещь? — окончательно запутавшись, спросил Аркониэль.

— Не знаю. И не думаю, чтобы Айя знала, хотя именно это ей показал оракул в Афре. Зло, что тебе придется хранить, связано с судьбой будущей королевы. И ты не имеешь права на ошибку.

Ранаи глотнула еще воды. Голос ее все больше слабел, лицо заливала бледность.

— Есть еще кое-что, известное только мне. Когда Хирадин был хранителем, его снова и снова посещало некое видение. Перед смертью он открылся Агазару, а тот, не понимая, что это означает, пересказал все мне, прежде чем я поняла достаточно, чтобы его остановить. Возможно, такова была воля Иллиора, потому что в противном случае это знание было бы утрачено. Дай мне руку. То, что я скажу тебе, навсегда останется в твоей памяти. Мои слова должны быть переданы всем твоим преемникам, потому что твой род — последний. А я сейчас передаю все тебе и вместе с этими словами отдаю мой дар.

Ранаи крепко сжала руку Аркониэля, и в комнате вдруг потемнело. Голос волшебницы доносился до него из тьмы, и он стал сильным и отчетливым, как голос молодой женщины:

— Слушай же рассказ о видении Хирадина. «И вот явился прекрасный, Пожиратель Смерти, чтобы обнажить кости мира. Сначала явился он в облике Мужчины, увенчанный пугающим шлемом тьмы, и никто не мог устоять перед ним, кроме Четверых».

Голос Ранаи изменился, теперь он звучал как мужской. Тьма раскололась, и Аркониэль очутился на лесной поляне, лицом к лицу с человеком в поношенной одежде. Незнакомец держал в руках проклятую чашу и протягивал ее Аркониэлю. «Первым должен быть хранитель, сосуд света во тьме, — сказал незнакомец. — Потом — Копье и Авангард, которые должны пасть, но не падут, если Проводник, Невидимый, выйдет вперед. И последним снова должен быть хранитель, чья доля будет куда горше, горька как желчь, когда они встретятся под Опорой Неба».

Голос умолк, видение исчезло, и Аркониэль, растерянно моргая, огляделся. Он был в знакомой комнате. Но услышанные слова врезались в его память, как и обещала Ранаи. Аркониэль только и думал о них и о голосе чародея, что звучал, казалось, прямо в его голове. Но что все это означало?

Глаза Ранаи были закрыты, лицо расслаблено. Лишь через мгновение Аркониэль осознал, что волшебница мертва. Если ей и был ведом смысл видения, она унесла это знание с собой, к вратам Билайри.

Аркониэль прошептал поминальную молитву, потом встал, чтобы отыскать Айю. Но когда он поднялся, одежда его рассыпалась в пепел. Даже башмаки обратились в золу, сожженные мощью старой волшебницы, и Аркониэль остался абсолютно нагим.

Завернувшись в одеяло, он подошел к двери и впустил Айю. Она с одного взгляда поняла, что произошла обхватив лицо Аркониэля ладонями, она заглянула ему в глаза, потом кивнула.

— Она передала тебе свою жизненную силу.

— Она убила себя?

— Да. У нее не было преемников. Пропустив свою душу через твою в момент смерти, она пыталась влить в тебя часть своей силы.

— Дар… — пробормотал Аркониэль, садясь рядом с Ранаи. — Я думал, она имела в виду…

Он резко замолчал. Да, но он всю жизнь полностью доверялся Айе… и теперь чувствовал себя предателем, потому что должен был многое скрывать от нее.

Айя тоже села на край кровати и печально посмотрела на мертвую женщину.

— Никто лучше меня не понимает, что происходит. Делай, что должен.

— О чем ты? Я не собираюсь тебя убивать!

Айя хихикнула.

— Конечно, у Светоносного есть еще для меня работа. И вот тебе доказательство. Многие, очень многие лишь смутно догадывались, кем станет Тобин. Иллиор выбирает тех, кто будет помогать. До сих пор я считала себя единственной избранницей, но, похоже, я лишь посланница. Я должна собрать и объединить других для защиты, пока Гончие не поймали их всех.